Истории от

[jalynski_november_18]

abybr
Часть первая

Путешествие диспутантов
(дневник восхождения на Эльбрус, май 1995 года)

Эльбрусъ – высочайшая гора Кавказа, представляетъ собой громадный горный массивъ. ... Э. превышаетъ Монбланъ на 2700 фт. ... Обе вершины Э. имеютъ воронкообразную форму с разорванными краями. Это бывшiе кратеры. ... На западн. склоне въ верховьяхъ р. Кукуртлу-су находится довольно много серы. ... У подножья Э. въ верховьяхъ Малки находятся углекислые источники. На Э. было совершено довольно много восхождений. Первымъ взошелъ на него горецъ Килларъ въ 1829 г., когда у подножiя Э. стояли русскiя войска подъ начальствомъ ген. Эммануэля.
Энциклопедическiй словарь, изд. Ф.А. Брокгаузъ и И.А. Ефронъ, т. 80, с.669.

Эльбрус (кабард. – Ошхомахо, балк. – Мингитау), высочайший горный массив Б. Кавказа в системе Бокового хребта. Представляет собой сложенный в основном андезитами конус потухшего вулкана на высоком цоколе из гранитов и кристаллических сланцев. Зап. вершина (выс. 5642 м) и восточная (5621 м) разделены глубокой седловиной (5325 м). Э. покрыт шапкой фирна и льда, от к-рой в стороны спускаются 54 ледника.
Впервые вост. вершина Э. была достигнута (1829) проводником рус. экспедиции К. Хашировым (кабардинец), западная – англ. альпинистами во главе с Ф. Грове (1874) и проводником А. Соттаевым (балкарец). В годы Сов. власти Приэльбрусье стало р-ном массовых восхождений, альпиниад, крупнейшая из к-рых (1967) имела 2400 участников.
БСЭ, т. 30, с. 151.

Группа альпинистов Московского горкома КПРФ (руководитель А. Прокопенко) в канун Дня Победы водрузила Красное знамя на самой высокой вершине России – Эльбрусе.
Восхождение проходило в крайне неблагоприятных погодных условиях. Отважные альпинисты повторили маршрут советских воинов, которые в годы Великой отечественной войны поднялись на Эльбрус, сорвав фашистский флаг и водрузив государственный флаг СССР. За проявленное при восхождении на вершину мужество альпинистам группы А. Прокопенко ЦК КПРФ объявил благодарность.
"Правда России", 25 мая 1995 года.

27.04.95
Пишу на работе.
Вот уже неделю готовимся к походу (точнее, восхождению на Эльбрус). А началось с того, что позвонил мне Толя Прокопенко и предложил "на халяву" съездить на Кавказ, совершить в юбилейный год 50-летия Победы восхождение на Эльбрус, занеся на вершину вымпел или флаг (что именно, пока не решено). Нужны еще два человека. Дорогу туда и обратно оплатят некие "политические круги, ветеранские организации..."
Надо сказать, что в этот момент я был далеко не в лучшей спортивной форме – всего 5 дней как вышел с 2-х недельного больничного по причине гриппа и острого трахеита и кашлял ежеминутно. Убоявшись, отказался, с некоторым ехидством предложив вместо себя кандидатуру Тихонцева, сильно горевавшего в прошлом году по поводу несостоявшегося тогда восхождения на вышеупомянутый Эльбрус. И тот согласился! Эта гусарская лихость настолько меня поразила, что и я наплевал на кашель и планы посадки картошки в г. Торопце Тверской области и стал третьим в команде.
23 апреля в поле возле метро Орехово мы проверили установку новой (осенью купленной) палатки и утвердили раскладку продуктов.
План похода таков:
- 28 апреля в 14.48 в 61-м поезде "Москва-Нальчик" мы выезжаем;
- 30-го утром приезжаем в Нальчик;
- 5-6 дней на акклиматизацию и восхождение;
- 7-й день – резервный;
- 8-го мая утром мы из Терскола автобусом 7.30 едем в Нальчик, откуда в 12.30 убываем 62-м поездом и возвращаемся утром 10-го мая в Москву.
Сегодня в обед ездили с Толей по отделениям милиции – ему нужно разрешение на въезд в погранзону, коей является Баксанское ущелье выше пос. Эльбрус. У Толи есть командировочное удостоверение от полуфиктивной фирмы "Экологическое развитие" (глава фирмы – Толин шеф по географической редакции "Прогресса"). В конце концов штамп поставили в паспортном отделе 107-го о/м Фрунзенского района.
В коридоре на стене висел стенд с коммунистической символикой, что Толя счел хорошим предзнаменованием. Дело в том, что сегодня Толя приоткрыл тайну организации нашей экспедиции – оплата идет по линии фракции КПРФ в Думе. А фотографии, если получатся, пойдут в "Правду". Мы должны водрузить красный флаг с серпом и молотом. Свинчивающееся древко флага сейчас изготавливается.

28.04.95
Пишу вечером в купе 11-го вагона поезда "Эльбрус".
Сегодня день больших сюрпризов. Точнее, сюрпризы начались еще вчера вечером. Позвонил Толя и сказал, что все в порядке: "Билеты куплены, флаги изготовлены. Вес древков – около 8 кг."
– Я ахнул.
– Да, – с некоторым смущением продолжил Толя. – Я им сказал, чтоб сделали из трубок... Они и сделали – из стальных, типа водопроводных, длиной метра по два с половиной.
– Я опять ахнул.
– Ну, ничего, – продолжал Толя, – занесем... А флагов два. Один большой, с текстом: "От московской организации КПРФ", другой поменьше – "В ознаменование 50-летия Победы советского народа над фашистской Германией в Великой Отечественной войне".
Собрал рюкзак. Вес 30 кг – почти все продукты у меня, плюс палатка. Лег в час ночи.
Утром встал в 6 часов, еле добрел до конечной остановки автобуса – иначе с моим рюкзаком не влезешь. Отработал до обеда, благо уже начали распускать народ и опечатывать комнаты.
Встречаемся на ст. метро "Пл. революции". Появляется Толя с гигантским рюкзаком. Помогаю снять (при этом нечаянно, но ощутимо получаю по морде).
– У тебя, поди, килограмм сорок? – спрашиваю.
– Нет, сорок пять... – вздыхает Толя.
Вот и Тихонцев – все мы в сборе.
Едем на этот раз роскошно – в купе. Тут, правда, свои неудобства – нет третьей полки, куда так удобно закинуть рюкзак, зато можно сидеть, а не только лежать на второй.
Провожать нас приходят двое функционеров КПРФ. Первый – худощавый, строгий, несколько изнуренный, с сумасшедшинкой во взгляде ("замученный оргработой", по определению Тихонцева) – это Владимир Иванович Лакеев, по словам Толи, близок к Зюганову. Второй – более мягкий, улыбчивый – Коля.
Разговор сразу пошел о телеграмме в Москву после восхождения. Толя заверил руководство, что все будет нормально, при этом предложил поправку к тексту: заменить "Эльбрус покорен" на более скромное "Флаг водружен". Лакеев согласился.
Далее речь пошла о фотографировании флагов на вершине. "Это очень важно! Это же для Истории! – восклицал сияющий глазами Коля. – Эти снимки обойдут все газеты!" (Я и Тихонцев тихо содрогнулись). Более практичный Лакеев попросил подробнее рассказать о плане восхождения. Толя стал очень живо рассказывать о восхождениях на Эльбрус, постепенно делая крен на описания смертельных исходов. Нам с Тихонцевым такие рассказы Толи привычны, а функционеры заметно погрустнели, и под конец Лакеев даже обронил: "Ладно, парни, главное – сами живыми вернитесь..."
Второй раз мы содрогнулись, когда зашли в вагон, и Толя показал нам три командировочных удостоверения от МГК КПРФ на наши фамилии. С печатями. "Цель командировки: восхождение на Эльбрус."
"Когда я их увидел вчера, у меня тоже челюсть отвисла," – сказал Толя. А Коля, заметив наше замешательство, пошел навстречу: "Ну, эти два (т.е. на нас с Тихонцевым) отмечать в Терсколе не обязательно, но... желательно! Для Истории!"
Еще раз повеселились над весом флагов. Тихонцев саркастически подметил (сам я это смутно ощутил, но, как со мной часто бывает, не решился сформулировать), что текст на основном флаге "От МГК..." смахивает на надписи на траурных лентах. Услужливое подсознание тут же подсунуло: "Их похороны вылились в массовую политическую манифестацию..." и т.д. Но об этом я суеверно промолчал.
Четвертое место в купе пока пустое. Лишь ближе к вечеру была попытка подсадить к нам двух женщин из Грозного. Одна – со сломанной рукой, оглохшая при бомбежке; труп брата так и остался лежать в подвале непохороненным. Вторая – сопровождающая ее родственница. В конце концов они устроились в другом купе.

29.4.95
Сидя на верхней полке.
Сегодня одно занятие – чтение специально накопленных за неделю "Независек". До одурения. Мигранян пророчит "мобилизацию" (т.е. ужесточение) режима.
Днем косяком пошли проверки документов (первая, при выезде на Украину, прошла ночью – русские пограничники). Шустрого попутчика с лицом армянской национальности, подсевшего ночью, транспортная милиция даже вывела в тамбур для обыска. И тот без звука пошел.
На украинских станциях, как и в прошлом году, дешевизна продуктов.
В районе станции Иловайской на высокой ретрансляционной вышке кто-то установил к празднику огромный красный флаг!

30.4.95
Азау, поселок МГУ, 2300 м. Сижу в палатке у реки, почти под домом Сережи (у которого в прошлом году оставляли лишние продукты).
Сегодня на рассвете в 5.30 въехали в Нальчик. Большими автобусами нас нынче не встречают, есть лишь два "рафика" (один уже полный). На второй мы было уже сели, сговорившись по 30 тысяч до Терскола, но шофер передумал – решил везти более многочисленную группу – а нас великодушно подбросил на автовокзал.
Здесь приятный сюрприз: в 6.30 автобус идет до Тырныауза, а в Тырныаузе, по словам шофера, мы тут же стыкуемся с автобусом до Терскола. Решаем не ждать прямого автобуса на Терскол – он в 9.30. Билет до Тырныауза стоит всего 3400+1000 (ср.: в Москве метро 600, батон 1200, молоко 3000) – видимо, местная власть дает дотации.
В Нальчике пасмурно. Оригинальное почитание нынешних государственных цветов: висят рядом три флага – белый, синий и красный. Дескать, мы всех уважаем: и "белых", и "красных", и "голубых"!
По дороге дождь. Чем выше, тем погода лучше. В Тырныаузе солнечно. Дальше – мрачные стены Баксанского ущелья. Долго ждем обещанного автобуса на Терскол. По расписанию они действительно часты, а на деле не идут. Не помогает даже и сильнодействующее средство – открытие банки килек в томате. Тут же и другая группа кукует. У одного на спине ветровки надпись "СЛАВА К_СС!" (контрольно-спасательной службе). В конце концов садимся на автобус до неизбежного Верхнего Баксана – все-таки ближе! Проезд – 800 руб. (точность!).
Тут кукуем дальше. Вот уже и "Нальчик – Терскол" просвистел мимо, битком набитый. Холодает, одеваем пуховки. Видим "рафик", выходящий из Верхнего Баксана. "Хороший мужик, видать, едет! И наверняка ведь в Терскол едет..." – философски рассуждаем мы с Толей подобно гоголевским мужикам на первой странице "Мертвых душ". Неожиданно происходит чудо материализации "хорошего мужика" – он останавливается, берет нас и довозит до Терскола, отказавшись при этом от денег (это уже перебор, что-то вроде второго тома тех же "Мертвых душ").
В Терсколе снова пасмурно, но сухо. По шоссе идем в Азау. Странное ощущение, будто и не уезжали в прошлом году. Спускаемся по лесу к реке. Среди деревьев снег чередуется с открытыми местами. Поставив палатку, идем с Тихонцевым на разведку в ущелье. Левый по ходу склон весь в снегу, на Песчаную гостиницу лучше не соваться. На обратном пути заходим в лагерь МИСИ (5 палаток). Их цель траверс Эльбруса, но сперва для акклиматизации – выход через Приют 11-ти на седловину. Спрашивают о нас – мы отвечаем уклончиво, памятуя Толино требование конспирации (Толя боится, что нас остановят и не дадут взойти, ведь туристских документов у нас нет, а командировочные лучше и не вынимать).

1.5.95.
«Бочки», 3800 м, в строительном вагончике.
Небо ночью было ясное. В палатке тепло, спал в одном спальнике. Вода в котелках тем не менее замерзла.
Позавтракав и собрав рюкзаки, выходим около 10.00 к нижней станции канатной дороги. Тут толпа – только что подъехали автобусы из Терскола и других гостиниц. Многие в военной форме – "военные туристы". Поднялись наверх только в 11.30. Высота 3.500 м, лежит снег, холодный ветер с запада. Отсюда уже только пешком на "Приют 11-ти".
Нога уходит в снег неглубоко, на ступню, ниже плотный снег. В руках у нас лыжные палки, что сильно облегчает жизнь. За полтора часа поднимаемся еще на 300 метров до «Бочек». Надо передохнуть, поесть. Пытаемся скрыться от ветра за домиком на краю, но задувает и здесь. В домик входят и выходят люди с рюкзаками – завидую их счастью. Неожиданно делаем приятное открытие: на самом деле домик-то свободен! Заходим и с наслаждением располагаемся на деревянной скамейке в "передней", вернее, сразу за выломанной дверью. Ветра здесь нет, и одно это дает ощущение комфорта.
"Бочками" здесь называют десятка полтора цилиндрических домиков. Наш домик – скорее строительный вагончик – прямоугольной формы и разделен продольной перегородкой на две равные части. "Передняя" забита снегом по колено, зато "столовая" – в ней газовая плита и длинный стол – почти комфортабельна: сугроб лежит только у дверного проема.
Перекусив, оставляем здесь рюкзаки и, не спеша, за 1 час 40 минут поднимаемся на "Приют 11-ти" (4200 м). Нам желательно поселиться именно здесь, но начальство разрешает переночевать только одну ночь – потом подойдет много народа на Эльбрусиаду. Для подъема нужно разрешение КСС, значит, скорее всего, нас не пустят, и пробираться надо скрытно часа в два ночи.
Толя рвется сделать это завтра (где его рассуждения о постепенной акклиматизации?). Для этого надо либо идти на обман, либо ночевать не на П-11, а в скалах рядом. Идем смотреть. Скала над Приютом вся в мемориальных досках и дощечках. Даты смерти на многих соответствуют как раз весеннему сезону. Есть довольно уютная яма – выдув за скалой, но там уже кто-то начертил на снегу: "Занято. 2 палатки".
Спускаемся на "Бочки". Одолжив лопату у соседей, выгребаем сугроб в "переднюю" и располагаемся в "столовой", постелив коврики прямо на полу. Дверной проем завесили пленкой. Снаружи Тихонцев раскапывает окошко – становится совсем хорошо.
Соседи из бочки №1 тоже нацелены на восхождение, их буквально рвет на Эльбрус: они почти все страдают горной болезнью. Бродит лунатического вида девица, держится только молодой азиат. У нас самочувствие нормальное.
На длинных волнах очень хорошо слышно "Голос Америки", больше ничего не слышно.

2.05.95
В «бочке».
Ночью спал «сном младенца: час спал, час плакал». Снились какие-то циклически повторяющиеся сны, изнуряющие именно своей цикличностью. К тому же слегка болела голова и страшно хотелось пить. При этом, как ни странно, не мерз, хотя комья снега лежали в изголовье под столом и не таяли.
Утром отказался от завтрака, погрыз сухарей и орехов, после чего пошли с Тихонцевым налегке пройтись вверх (Толя остался спать). Идти тяжело, хуже, чем вчера. Ковыляющий впереди "Толстый" из бочки №1 почему-то все время бросает кусочки туалетной бумаги, на первый взгляд, чистой. Вероятно, его постоянно мутит, и он рефлекторно утирается.
От П-11 стали подниматься выше к скалам Пастухова, но уже после набора 100…150 метров идти мне стало невмоготу. Сел на снег. Туман, видимость метров 50. Посидев, решаю идти назад. Да... а ведь это самое начало подъема, 1/10 перепада высоты до вершины. Тихонцев выглядит бодрее, говорит, что попробует подняться выше, до верхней части скал.
Иду вниз. Навстречу к П-11 поднимается много народа группами по 2, 3, 5 человек. То и дело здороваются. Один из встречных сочувственно примечает у меня признаки "горняшки": меня на ходу мотает из стороны в сторону, как пьяного. Тут же начинает допрашивать: кто, да откуда?
– Трое нас, гуляем мы тут... – говорю.
– Да брось ты темнить, что мы звери, что ли! Подниметесь на вершину, как все! Зарегистрируйтесь только в КСС. Совещание руководителей 4 мая в 17.00 в Адылсу, восхождение 7-го и 8-го. Нам же нужно знать, сколько команд, из каких городов и т.д. Если нужно, подключитесь к какой-нибудь большой команде, пойдете с ней. Сам представился Али Темиркановым из КСС (или КСП?), его спутник вроде бы слыхал Толину фамилию.
Из-за тумана чуть не проскочил мимо Бочек. Хорошо, догнавший Тихонцев помог сориентироваться. На мое сообщение о беседе с Али Толя среагировал мгновенно, но неожиданно: "Раз они идут 7-го, нам надо идти 5-го, потому что – я тут узнал – российский флаг хотят заносить 6-го!"
Вечером, часов в шесть зашли к нам соседи и поразились условиям, в которых мы живем: "Чего вы мучаетесь? В каждой бочке найдется по 1-2 свободных места, да и просто свободные бочки есть!"
У них в бочках гораздо теплее – в чем мы тут же убедились, нанеся ответный визит. Немудрено: три тамбура перед жилой комнаткой! Да и комфорт почти королевский: спят не на полу, а на нарах с матрасами, и одеялами, и даже подушками!
Действительно, мы быстро нашли свободную бочку, правда с надписью мелом на двери "Уфа", но, похоже, сегодня сюда не заселятся (канатка уже не работает), а завтра видно будет. Есть и другие пустые, но с висячими замками на дверях, а как их тут открывают – загадка.
Перебрались. Снег со стороны двери – до уровня крыши, так что спускаться надо по снеговым ступеням, как в подвал. Холоднее, чем у соседей, так как нет одной из дверей. Есть мне по-прежнему не хочется, только пью чай. Ботинки сегодня промокли насквозь, и просушить их невозможно. Ноги не мерзнут только ночью в спальнике. Кроссовки тут малопригодны, нужны теплые "луноходы".
Толя рвется на гору уже завтра, но идущий снег сокращает его завтрашние планы до скал Пастухова. На всякий случай демонстрирует местонахождение обратных билетов. Они – в плавках (сами плавки лежат в рюкзаке).


3.05.95
Бочка №11, вечером.
Сегодня утром в 8.00 Толя ушел на скалы Пастухова, мы же отдыхаем. Для разминки и морального удовлетворения качественно отрыли крайнюю справа бочку. Голова с утра покалывала, но после трудовых усилий совсем прошла, даже на гору захотелось.
Пока ясно. Наблюдали Толю на горе в процессе подъема.
К обеду Толя не вернулся, и мы решили, что он пошел-таки на вершину, хотя утром уверял в обратном. Были и другие признаки: надел кошки, взял рюкзак с флагами, фотоаппараты. Прикинули, что в таком случае он закончит спуск уже в полной темноте, часов в 9 вечера. Собрались, было, кипятить чай и с термосом встречать его в 19.00 на скалах Пастухова, но в 16.00 он таки вернулся. Признался, что был близок к седловине, да устал в одиночку топтать ступени в снегу. А погода была отличная, но народ убоялся снегопада, который продолжался до 6 утра, – и день был упущен. Ведь по-хорошему надо выходить часа в 4 утра.
Решаем идти на вершину завтра: подъем в 2 ночи, выход в 3 вслед за группой соседей ("мастеров", по оценке Толи). Заранее вечером налили кофе во фляги и чай в термос. Еда с собой: шоколад, финики, изюм.

4.05.95
Бочка №11, 12.00
Ночь сегодня провели практически без сна. Толя и Тихонцев до половины первого еще как-то похрапели, а я так и не смог заснуть. Потом начались сборы. Ботинки мои по-прежнему сыры – решил надеть пакеты поверх носок. Полностью одетые, сели ждать улучшения погоды. Дело в том, что на улице фактически метель, хотя несильная, но постоянная. Видимости никакой. Окно, вчера засыпанное снегом на одну треть, теперь засыпано на две трети. Дует со стороны Грузии, т.е. прямо в нашу дверь, а она до конца не закрывается, так что Толя даже поработал железкой от лопаты, иначе к утру засыплет по пояс.
Одетые, легли в полной готовности, даже не разуваясь. Через полчаса я все-таки разулся, затем снял пуховку и лег фундаментально. В 6 утра Толя дал окончательный отбой – снегопад продолжался.
После завтрака к нам началось паломничество. Сперва пришли уфимцы, "забившие" эту бочку до нас. Выяснилось, что их будет много, так что предложили им бочку, откопанную вчера. Моим ледорубом один из уфимцев лихо сломал висячий замок, добавив: "Сереге скажем, что так и было!" (Серега – полумифический администратор Бочек).
Позже подошли еще двое пожелавших поселиться у нас – Аня и Леша (Седов) из Питера. Они заняли четвертую кровать.
Все новоселы собираются завтра наверх, и Толя радостно потирает руки, в очередной раз уверенный в близости цели. Если же ни завтра, ни послезавтра погоды не будет, а будет только 7-го, то он готов даже на крайнее – восхождение 7-го с большой вероятностью отставания от поезда, ибо 7-го вечером надо спуститься не до Бочек, а в Терскол, чтобы 8-го утром уехать на автобусе в Нальчик.
Лица у всех нас обгорели, губы и носы потрескались. Мимика становится крайне болезненной – либо сохраняй невозмутимость индейца, либо криво ухмыляйся, придерживая губы руками. Вытирать нос надо очень нежно.
Погода пасмурная.

Далее https://jalynski.livejournal.com/1251105.html