Из своего и чужого

 Проза Пелевина напоминает топокарту советских времен: в неё намеренно вносились ошибки и искажения, чтоб буде враг придет, не нашел бы важных объектов и не смог бы с её помощью стрелять. А так - всё очень детально, многообразно и в целом похоже.



История Толкиена про кольца - обывательская, как писал Блок, - "про дам, королей и чертей". Кроме того, - антисоветская и антирусская, она вброшена НАШЕЙ молодежи для создания образа врага - прущего Востока-Мордора и своих - изнемогающего доброго, доблЯго Запада. При этом она невозможно тяжеловесна, профессорски многословна, практически лишена юмора и изобилует англосаксонскими пердячими описаниями еды и её поедания: пикников, пировЪ и пр. трапез. К тому же это дело до смерти засижено маркитантами: фильмы, эльфы, шлемы-костюмы, игры, слеты-походы, и пр.